Состоялся первый из пяти замечательных вечеров в компании Кубанского симфонического оркестра, дирижёра заслуженного деятеля искусств Краснодарского края Дениса Ивенского и солиста, лауреата ХVI международного конкурса им. П.И. Чайковского Константина Емельянова. Прозвучали Первый фортепианный концерт, на обложке партитуры которого в далёком 1891 году автор поставил: № 1, опус 1. И практически неизвестная симфония № 1, судьба которой печальна: неудачная премьера стоила композитору затяжного нервного срыва, в зрелом возрасте Рахманинов редакцию раннего опуса так и не сделал, а партитура затерялась в переездах и горниле истории. Восстановить её удалось по партиям в 1947-м, после смерти композитора.
Любопытны были оба отделения концерта: второе, с симфонией, - когда ещё доведётся услышать произведение, провал которого чуть было не украл у нас гения?
А первое отделение… Особый случай. Константина Емельянова в Краснодаре знают, любят, ждут. Зал был полон друзей, родных, учеников Межшкольного эстетического центра, в котором начинал обучение наш прославленный юный земляк.
Ожидание оправдалось: слушать солиста и оркестр было невероятно интересно, особенно порадовала вторая часть концерта, полная затаённой пленительной тишины.
Накануне концерта мы задали пять вопросов пианисту о Сергее Рахманинове – композиторе, музыка которого находится «между мирами», связывая людей, времена и континенты...
– Недавно я посмотрела рекламный фильм, который снимала Yamaha – очень атмосферный ролик… Вы будете играть в Краснодаре на Ямахе или на нашем Стейнвее? И какой всё-таки инструмент больше подходит для музыки Рахманинова – Yamaha или Steinway & Sons?
– Я остаюсь официальным артистом фирмы Yamaha, но в этот раз буду играть на вашем инструменте. Мне кажется, это спорное суждение – что надо играть музыку на тех инструментах, для которых сочиняли композиторы. Для меня это не принципиально. На вилле Рахманинова Сенар в Швейцарии, где стоит Steinway & Sons 1928 года, подаренный Сергею Васильевичу всемирно известной американской компанией-производителем фортепиано, я, увы, не играл. А московские старые рояли в Рахманиновском доме (один из них фирмы Bechtein) мне знакомы! Если поставить их в большой концертный зал, они звучать не будут.
Можно избрать путь аутентичного исполнения, как это делает замечательный музыкант Алексей Борисович Любимов (народный артист Российской Федерации, профессор, преподаватель факультета исторического и современного исполнительского искусства Московской Государственной консерватории – авт). Игра на исторических инструментах требует особого навыка, иначе ни к чему хорошему это не приведёт. Либо на современных инструментах играть музыку разных эпох. Мне ближе второе.
– Безусловно, вы слушали записи Сергея Васильевича. Как вы ним относитесь: как к музейному экспонату или более свободно, творчески? Считаете их эталонными? Копируете или ищете что-то иное, своё?
– Их копировать бессмысленно! Как невозможно копировать записи Владимира Горовица, например. Можно улавливать какие-то основные тенденции, направления авторской мысли. Если послушать, как Рахманинов исполняет музыку других композиторов, в частности Шопена, – сколько там свободы, какие вольности по отношению к авторскому тексту! Сегодня мало кто из музыкантов осмелится на такое! Но это было в исполнительской традиции с 19 века. Записи самих авторов, если у нас есть такая возможность, надо слушать, но копировать – глупо и невозможно.
– В 1913 году в Екатеринодаре, в зале Второго общественного собрания, С.В. Рахманинов давал концерт. Это был эталонный для России год, безмятежное время… Что сегодня, в наш жестокий век антиутопии, слушатели смогут найти в музыке Рахманинова?
– Каждый найдёт в ней своё. Услышит именно то, что ему нужно. Кто-то - утешение. Кто-то получит сильное эмоциональное потрясение, которое необходимо довести до клаймакса, чтобы наступил катарсис. Кому-то музыка помогает абстрагироваться, убежать от реальности. Музыка Сергея Васильевича всеобъемлюща и многозначна. Она великий собеседник и утешитель.
– Принято считать, что так понять музыку Рахманинова, как у нас, не может никто. И всё же… За рубежом композитор прожил ровно половину жизни. Он многое сделал для продвижения русской музыки за рубежом. В Париже есть академия им. С.В. Рахманинова, с которой в марте пытались снять русские буквы, вы стажировались на Сицилии у итальянца Епифанио Комиса в его Фортепианной академии им. С.В. Рахманинова. Можно ли сегодня вот так взять – и разом «отменить» Рахманинова на Западе?
– Никто из моих зарубежных коллег не перестал исполнять музыку Рахманинова, исходя из событий, происходящих в мире. Конечно, мы, русские музыканты, лучше знаем бэкграунд, из какой почвы «произросла» его музыка, что помогает нам её лучше интерпретировать. Но композитор много играл с американскими оркестрами, дирижировал, многие премьеры состоялись в Америке… Есть замечательные исполнители – например, Байрон Дженис, один из выдающихся интерпретаторов музыки Рахманинова.
Сегодня Второй фортепианный концерт – самое исполняемое произведение в мире. Никакие события, катаклизмы не способны отодвинуть от нас музыку Рахманимнова. Она точно переживёт всё.
– Начинается большой цикл концертов. Мы рады, что именно вы, краснодарец Константин Емельянов, с нашим Кубанским симфоническим оркестром под управлением Дениса Ивенского расскажете нам о С.В. Рахманинове. Слушателей ждёт много открытий. А будут ли открытия для вас?
Записала Нелли Тен-Ковина
