«АФИША»: Денис Валерьевич, расскажите, пожалуйста, как люди становятся дирижёрами? Просто в какой-то момент решают: а пойду-ка я в дирижёры?
ИВЕНСКИЙ: У меня было именно так. Я учился себе спокойно в музыкальном училище. На втором курсе мне буквально всучили билет на концерт Кубанского симфонического оркестра — мол, чего без дела слоняешься, сходи послушай. И я как сейчас помню тот концерт: за пультом стоял Владимир Александрович Понькин, а я сидел справа на галёрке. И пока возвращался домой с этого концерта, твёрдо решил стать дирижёром.
«АФИША»: Как долго нужно учиться на дирижёра?
ИВЕНСКИЙ: Это огромный путь, на самом деле: училище, консерватория, потом ещё раз консерватория — со специализацией. Выходит лет пятнадцать в сумме. Будущие дирижёры изучают специальные дисциплины: инструментовку, чтение партитуры. Дипломную работу сдаёшь в два этапа. Сначала концерт с симфоническим оркестром, потом спектакль — оперный или балетный.
Я учился в Ростовской консерватории, думал потом устроиться там же в музыкальный театр. Но мой педагог — а это был тот же Владимир Александрович Понькин — позвал меня в Краснодар, к себе в оркестр вторым дирижёром. И я, конечно, согласился. Тем более что в Краснодаре тогда (это был 2008 год. — Прим. ред.) благодаря Гатову творческая жизнь кипела.
«АФИША»: Помните свой первый концерт в качестве дирижёра?
ИВЕНСКИЙ: Даже помню свой первый выход к оркестру. Есть такая сценка, кажется, у Райкина — «Первый раз на эстраде», где у героя ноги подкашиваются от волнения. У меня до такого не доходило, но многое было непонятно. Учитель в некоторые моменты даже дирижировал моей рукой. В целом было ощущение, словно управляешь огромным лайнером или самолётом.
А моё первое самостоятельное выступление на публике — это был не концерт, а отдельный номер, увертюра к опере Вагнера «Риенци». Первые мои концерты были небольшие — в дневных абонементах, детских и семейных. Ну и потихоньку стал набирать объёмы, увеличилась и практика, и репертуар. Многое узнал из того, чему не учили в консерватории: все нюансы в программу обучения заложить невозможно.
«АФИША»: Уместно ли сравнивать дирижёра симфонического оркестра с менеджером футбольной команды? В том плане, что отвечает ли дирижёр за укомплектование оркестра?
ИВЕНСКИЙ: Сравнивать, безусловно, можно. Другое дело, что дирижёр не единственный, кто комплектует состав оркестра. Например, когда мы приглашаем нового музыканта на прослушивание, совместное решение выносят дирижёр, директор и два концертмейстера — оркестровой группы и всего оркестра в целом.
Ещё бывает, что со временем тот или иной музыкант начинает играть хуже. Тогда разговариваешь с ним, пытаешься как-то воздействовать, чтобы он взялся за ум. В этом плане мне нравится практика, принятая в столичных оркестрах: там заключают контракт на один сезон, а потом просто его не продлевают, если что-то не устраивает. И там люди реально борются за свои места. Надеюсь, со временем и мы к такому подходу придём.
«АФИША»: А бывает, что, как в том же футболе, богатые оркестры переманивают выдающихся солистов?
ИВЕНСКИЙ: Конечно. От нас многие ребята уезжают в столицы. Там больше возможностей, зарплаты другие. За рубеж часто едут — в расчёте себя показать, найти хорошего менеджера.
«АФИША»: Какие музыканты самые дефицитные?
ИВЕНСКИЙ: Духовики: гобой, валторна. Трубача хорошего тоже сложно найти. Хорошие оркестровые музыканты вообще на вес золота.
«АФИША»: Оркестровые?
ИВЕНСКИЙ: Да. Солист и оркестровый музыкант — это очень непохожие специализации. Не каждый солист сможет хорошо сыграть в составе оркестра: тянуть свою группу, не привлекать к себе лишнего внимания. И наоборот.
Вот только у нас в консерваториях учат исключительно солистов. Педагог берёт тебя в свой класс и растит как будущего победителя международных конкурсов. И на выпускных экзаменах ты сдаёшь сольную программу. А вот в Европе есть разделение: в какой-то момент обучение разделяется на две ветви — кто-то идёт на солиста, кто-то на оркестрового музыканта.
«АФИША»: Полным составом симфонического оркестра сложнее управлять, чем неполным?
ИВЕНСКИЙ: От изменения численности не становится легче или сложнее. Просто меняется масштаб фактуры и изложения.
Не хочу хвастаться, но на первом курсе консерватории профессор показывал нам статистику, согласно которой в тройку самых сложных профессий входят космонавт, шахтёр и дирижёр симфонического оркестра. И у нас сложность не только физическая, но и эмоциональная. Ты управляешь всеми сразу: оркестром, хором, несколькими солистами плюс — косвенно — ещё парой тысяч зрителей. Это колоссальное напряжение. Иногда домой приходишь — сил нет вилку поднять. Ложишься спать, а мозг не отключается, прокручивает в голове какие-то ситуации. От этого устаёшь больше, чем от физического труда.
Хотя и физического труда хватает: когда выпадают «двойники» — например, утром концерт в Муниципальном концертном зале, а вечером прогон спектакля в Музыкальном театре, — можно за день так намахаться руками, что потом в выходной хочется просто лежать и ничего не делать.
«АФИША»: Сколько нужно репетиций, чтобы оркестр был готов сыграть новое для себя произведение?
ИВЕНСКИЙ: Зависит от сложности, эпохи, композитора. Например, на симфонию Малера следует закладывать шесть, хотя бы пять репетиций. Хотя совершенству нет предела: можно и Моцарта по пять раз репетировать. Ещё от дирижёра зависит. Владимир Александрович Понькин может того же Малера разобрать за три сеанса. А я на незнакомое произведение обычно закладываю четыре-пять репетиций.
Другое дело, если произведение знакомое. Когда его играли хотя бы пару раз за 10 лет, то у музыкантов и отметки в нотах уже расставлены, и в памяти что-то осталось. Можно просто разобрать фрагменты, которые нужно сгладить, подкорректировать сложные места.
«АФИША»: Сложно ли достать ноты?
ИВЕНСКИЙ: Бывают сложности. Особенно когда дело касается композиторов второй половины XX века: авторские права, агенты, отчисления... Хотя молодые авторы охотно откликаются — они обычно с энтузиазмом воспринимают известия о том, что их произведения хотят сыграть. Например, я знаком с Тихоном Хренниковым — младшим — внуком того самого советского композитора, Тихона Николаевича. Он пишет очень хорошую музыку и без проблем делится ею.
Ещё почему-то очень сложно достать ноты Прокофьева и польки Штрауса — по сравнению с тем же Чайковским, Бетховеном — классикой, которую элементарно можно в интернете скачать.
«АФИША»: И как же быть в таких случаях?
ИВЕНСКИЙ: Есть платные ресурсы, нотные библиотеки. Просишь заграничных друзей купить и отсканировать. Ещё я нашёл отличный сайт: заказываешь, платишь, и через 3–4 месяца почтой приходят ноты. Цены, конечно, кусаются, но если понемножку покупать, то потихонечку собирается хорошая коллекция.
«АФИША»: Это, получается, целый ящик нот приходит по почте? Ну, чтобы каждому из 70 музыкантов раздать по партитуре.
ИВЕНСКИЙ: Вы, наверное, имеете в виду оркестровые голоса. Партитура — это то, что лежит перед дирижёром. Там прописаны все партии, от 24 до 32 строчек в зависимости от состава оркестра — от флейт до контрабасов.
Заказывать и партитуру, и оркестровые голоса выходит слишком дорого. Проще заказать только партитуру, а голоса расписать на её основе. Сейчас есть нотные редакторы для компьютера — в них и музыку пишут, и аранжировки делают, и партии расписывают.
«АФИША»: Это своего рода «фотошоп» или «эксель» для композиторов и дирижёров?
ИВЕНСКИЙ: В некотором роде. У меня их два. Мне доставляет удовольствие иногда после работы понабирать нотки. Хотя в основном эту работу делают специальные люди, которые получают за это деньги.
«АФИША»: Какие концерты в Муниципальном концертном зале — самые посещаемые?
ИВЕНСКИЙ: Наверное, детские абонементы. У нас их два: «Для самых маленьких» и «Сказка с оркестром». В первом мы не просто играем музыку, но и рассказываем — об инструментах, композиторах, стараемся устраивать интерактив. Во втором актёры читают сказку, а оркестр «иллюстрирует» её музыкой. С детьми очень приятно работать: смотришь в их наивные и добрые глаза и чувствуешь, что вместе с ними оказался в волшебной стране. Мы надеемся, что растим будущего слушателя, который после лёгкой музыки начнёт ходить на наши вечерние концерты.
«АФИША»: Например, на вашего любимого композитора Арво Пярта?
ИВЕНСКИЙ: Приятно, что вы об этом знаете. Арво Пярт — один из любимых, это точно. У него много музыки, и каждое произведение совершенно уникальное, даже не знаю, с кем его можно сравнить. Понимаете, есть много «Чайковских», «Шостаковичей», композиторов, которые творят в русле гениев и похожи на них. А есть те, кто стоит особняком: Стравинский, Сибелиус, Яначек — и Пярт в их числе. Не могу сказать, что я очень пристально слежу за его творчеством, но, когда выпадает свободная минутка, стараюсь послушать.
Когда мы в первый раз играли цикл «Партитуры XX века», я на свой страх и риск включил в программу Пярта. Опасался, что публика не воспримет — всё-таки у нас большой пробел в восприятии, люди неохотно идут на композиторов XX века. Но потом выяснилось, что в Краснодаре даже есть фан-клуб Арво Пярта. Было очень приятно читать их отзывы и благодарности.
«АФИША»: Замечаете новые лица в зале?
ИВЕНСКИЙ: Знаете, иногда замечаю, а потом оказывается, что человек два года уже ходит на наши концерты. (Смеётся.) В основном замечаю постоянных слушателей — с ними могу поздороваться и пообщаться, если на улице случайно встречусь.
Но иногда смотрю в зал — и безошибочно чувствую, что люди в первый раз пришли. И мне в такие моменты всегда радостно. Особенно если вижу, что им понравилось. И книгу отзывов бывает приятно почитать.
«АФИША»: А как вы для себя определяете — вот этот концерт получился удачным, а этот не очень?
ИВЕНСКИЙ: Знаете, я самоед. Мне очень сложно самому себе угодить, я часто чувствую: что-то можно было сделать лучше. Бывает, прямо по ходу концерта понимаю: эпизод, который мы только что отыграли, надо было играть совершенно по-другому.
Дирижёр — он прежде всего трактовщик. Он же не может залезть в голову композитору и понять, как именно тот представлял себе исполнение своего произведения. Остаётся надеяться на то, насколько твои познания, твой культурный багаж помогают расшифровать партитуру и донести её до зрителей. Сыграть так, чтобы все части произведения выстроились в циклическое и самодостаточное целое.
«АФИША»: И всё же — часто ли вы довольны собой по окончании концерта?
ИВЕНСКИЙ: За десять лет моей работы так, чтобы я стоял на поклонах и думал: «Вот сейчас мне понравилось», было раз шесть. И то — не «отлично» или «блестяще», а «хорошо».
Но оркестр у меня замечательный — все первоклассные музыканты и педагоги, так что каждый раз, выходя на сцену, я верю в лучшее.
Источник - "Афиша Краснодара"
