Человеку трудно вспомнить момент, когда он начал говорить. Так и Михаилу Ивановичу трудно вспомнить, откуда, из какого момента его детства у него произросла любовь к этому великому инструменту, связывающему нас с вечностью. Любовь, ставшая судьбой.
Он родился в Эстонии, в городе Тарту. Как и все предки по материнской линии, был крещён в католичестве. В том же приходе римско-каталической церкви монахиня францисканского ордена познакомила мальчика с органом. Предполагала ли эта святая женщина, что перед ней – будущий известный органист, заслуженный артист Кубани, – кто знает…
Потом бабушка купила ребёнку пластинку. Солистка Домского собора Евгения Лисицына играет концерт А. Вивальди – И.С. Баха ре минор. Подросток стал искать встречи с прославленной органисткой. Евгения Владимировна согласилась заниматься с упрямым мальчиком, который самостоятельно приезжал из Краснодара в Прибалтику ради игры на органе. Благо преподаватели Краснодарского музыкального училища им. Н.А. Римского-Корсакова, педагог по специальности Эльвина Николаевна Ананьева смотрели на «творческие прогулы» студента сквозь пальцы.
Встречи с Евгенией Владимировной не прекратились, когда Михаил учился в Санкт-Петербургской консерватории у народной артистки России Нины Оксентян. Эти два выдающихся органиста помогли сформироваться молодому музыканту как личности. А в 1989-м народный артист России, лауреат государственной премии Олег Янченко, председатель жюри Всесоюзного прослушивания молодых органистов, присвоил ему право на сольный концерт и квалификацию солиста-органиста.
В конце 1993-го солист Ровненской филармонии Михаил Павалий встретился с Леонардом Гатовым. Эта встреча для нашего органа стала определяющей. Инструмент уже находился в процессе изготовления, и если бы не вмешательство Михаила Ивановича, наш орган (к слову, вошедший в каталог «300 лучших органов мира») был бы совсем иным. С иными, гораздо более скромными, характеристиками.
Он присутствовал при рождении инструмента, лично знаком с каждой из трёх тысяч его труб… Такая любовь не может оставаться без взаимности.
Орган не терпит суеты. Не терпит нечистого исполнения, мелочности, интриг и грязных мыслей. Наш Рудольф фон Беккерат – не исключение. Родом из Гамбурга, в нём всё по гамбургскому счёту. Любой недочёт в исполнении, как сквозь микроскоп, он увеличивает многократно.
Наш хранитель не ангел. Между тем, что легко, и тем, что правильно, Михаил Иванович выбирает последнее. Он борется за чистоту стиля, не устаёт учиться у ведущих органистов мира, много и успешно гастролирует. Даёт около 90 концертов в год. Хельсинки – знаменитая церковь в скале Темппелиаукио, города Йоэнсуу и Нурмиярви (Финляндия). Австрия – императорская резиденция Хофбург в Вене и католический монастырь св. Габриэля в Мария-Энцерсдорфе; Германия – Кёльн, Бремен, Дюссельдорф. США – Денвер и Колорадо-Спрингс. Варшавский кафедральный собор. Москва, зал им. П.И. Чайковского и орган кафедрального собора Непорочного Зачатья. Санкт-Петербург, капелла им. М.И. Глинки. Органы России. Рига, Пярну, Таллинн, Тарту, Киев, Минск, Харьков… Его портфолио регулярно пополняется новыми органами и программами.
Бывают приглашения совершенно удивительные. «Еду из Сочи, электричка вынырнула из тоннеля – мне на телефон приходит эсэмэска: приглашаетесь в Кёльн, в действующий собор аббатства Браувелле», – рассказывает Михаил Иванович. Это было минувшей осенью. В Кёльне Павалий играл сразу на двух органах. Первое отделение концерта – на органе барокко, во втором пересел за «романтический» инструмент.
Органистов по определению много не бывает. То, что сделал и делает Михаил Павалий для органной культуры Кубани, – неоценимо. Краснодарскому органу повезло, что у него такой главный органист и хранитель!
