Время Чайковского

В футляре она похожа на инопланетянку – его виолончель. С маленькими круглыми ушками, круглыми глазками, стикером BACH и мотивом судьбы из 5-й Бетховена вместо рта (такой музыкантский юмор). Инструмент, на котором играет Рустам Комачков, – настоящий раритет, он из дерева, которому более двухсот лет. Отец музыканта народный артист России Рифат Комачков приобрёл виолончель у концертмейстера «Виртуозов Москвы». Рустам Рифатович играет на ней много лет, и временами его «дама» показывает характер.
На сцене Муниципального концертного зала Рустам Комачков играет третий раз. Мы не упустили возможности пообщаться с замечательным музыкантом, чьё выступление ждали с особым удовольствием.
– Ваша манера исполнения на виолончели – очень открытая, «общительная». Словно вы рады поделиться музыкой со всем миром. Это идёт от вас или от вашего инструмента?
– Скорее, в этом заслуга публики. Здесь невероятная публика, очень тёплая, доброжелательная. Когда играешь, чувствуешь эмоциональную отдачу зала. Это дорогого стоит. Я очень люблю здесь играть. Такая атмосфера, словно ты в клубе единомышленников, где все тебя понимают. В этом заслуга, я думаю, Дениса Ивенского и Марии Николаевны Тернавской, директора зала.
– Ваш легендарный отец, концертмейстер группы контрабасов у Евгения Фёдоровича Светланова, играл с великими музыкантами. Брал вас на репетиции?
– Я очень хорошо помню репетицию Октета Шуберта на квартире у Святослава Рихтера на Большой Бронной. Играли Олег Каган, Юрий Башмет, Наталия Гутман… Скрипка Кагана просто парила, это было что-то необыкновенное, волшебное… А сейчас я участник «Декабрьских музыкальных вечеров Святослава Рихтера». Я три года играл в камерном ансамбле с сыном народной артистки СССР Наталии Гутман. Несколько лет я имею возможность показывать произведения самой Наталии Григорьевне. Играл ей Симфонию-концерт Прокофьева. Сначала сыграл у вас в Краснодаре, потом показал ей.
– Вариации на тему рококо виолончелисты считают произведением едва ли не культовым. Есть ли у вас предпочтения среди исполнителей? И как не потерять себя в нотах, которые играют все?
– Но есть же текст, где всё сказано! Я играю в редакции Вильгельма Фитценхагена, ему Чайковский посвятил концерт. Фитценхаген многое в тексте изменил. Но я обязательно сыграю в оригинале!
– Рококо – термин условный. Чайковский трактовал его как стремление к красоте и «лёгкую безмятежную радость». Сегодня, спустя 132 года после первого исполнения, что изменилось в понимании этой музыки? Какой месседж нам оставил Пётр Ильич?
– Думаю, тот же. Красота, восхищение жизнью. Пение на виолончели… Эта музыка не сладкая, а светлая. В ней и драматизм, и грусть есть. Колоссальная музыка.
– Работа музыканта – тяжёлый труд. Как вы поддерживаете физическую форму?
– Занимаюсь воркаутом. Могу сорок раз подтянуться на турнике!
– Ваш следующий концерт когда?
– В ноябре в концертном зале «Зарядье» играем Баха, Бетховена, Шумана с вашим земляком Костей Емельяновым.
…Любопытно, что самое светлое произведение – Вариации на тему рококо – композитор написал в очень непростой период жизни.
На часах – время Чайковского.