Два первых осенних месяца в краснодарском творческом объединении «Премьера» дали повод для размышлений и любопытных театральных переживаний. Первая декада сентября ознаменовалась постановкой спектакля «Сказка о царе Салтане» в Новом театре кукол. А затем в октябре состоялась премьера спектакля и в театре Молодежном. Главный режиссер театра Даниил Безносов представил свою версию пьесы Эдуардо де Филиппо «Человек и джентльмен».
Пушкин был бы в восторге!
Итак, вернемся к Пушкину. Ну, кто не знаком с этим сюжетом про царя Гвидона, про морских рыцарей во главе с Черномором? Для нас это может быть первая в жизни сказка странствий, феерия, триллер, если хотите. Как-то все получилось в версии театра? Постановочную группу было решено пригласить знакомую. Режиссер Вадим Домбровский из Москвы и художник Наталья Кашенина из Нижнего Новгорода поставили в декабре прошлого года русскую сказку «По щучьему велению». Первый успех ободрил, а теперь можно сказать, он превзошел ожидания.
А ведь было о чем беспокоиться. Как-то Александр Сергеевич будет чувствовать себя в кукольном жанре? Оказалось – это вполне возможно. Перед нами компания из четырех скоморохов, но не тех, чрезмерно веселых и приторно задорных, что подчас вызывают скуку и раздражение своей неуместной наигранной манерой, а профессионалов из комедии дель’арте, что цену себе знают и с публикой понапрасну не заигрывают. Они ведут нас по извивам довольно сложного сюжета, где есть и драматические диалоги, и массовые сцены, и быстрые перемещения в пространстве. Как, в самом деле, решить эти богатые на путешествия события в пространстве маленькой сцены? Как мы помним, в результате интриг молодая царица с маленьким царевичем помещается в бочку и отправляется по воле волн в долгое плавание, пока не прибивает ее провидение к необитаемому острову. И начинается долгий путь по воссоединению с великим множеством чудес. Режиссер и художник взяли себе в союзники простоту. Ведь тем и славен кукольный жанр, что из ничего может сделать многое.
Несколько расписных полотнищ сменяют друг друга: и вот мы видим то твердь земную, то бездны морские. То перед нами расписные прялки – символ русского быта, то объемная бочка, в которую законопатили бедных царицу и Гвидона. Понятно, что все здесь далеко от реальности (царевич не может из младенца в несколько дней превратиться в бодрого юношу, готового жениться), но близко к сказке в ее мифологической сути. И тогда бочка – уже не предмет обихода, а некая версия Ноева ковчега. Пушкину это совсем не противоречит. Мифологические пласты, как всякий романтический автор, он не только хорошо знал, но и управлялся с ними определенным образом, с уважением и пониманием.
Также на своих местах оказываются и персонажи. Яркая, непримиримая сватья баба Бабариха настолько подкупает своей энергией и темпераментом, что, понимая ее как персонаж злой, мы не можем ею и не восхищаться. Она – пружина действия и антитеза добру, которое ею же оттеняется. Зависть – это страсть. Ей Пушкин даже посвятил отдельную пьесу из числа «Маленьких трагедий». К ней нужно относиться серьезно. Да и была бы история, если бы не злонамеренность. Все бы прошло гладко и не стало бы сюжетом.
А, может быть, и стало бы. Может, запрограммирована была эта история любви. Ведь, несмотря на то, что имя Салтана вынесено в название, не он самый заметный персонаж. Да и не Гвидон тоже. Главное наше внимание сосредоточено на царевне Лебеди. В спектакле это трепетное существо с нежными крыльями, воплощенная греза, которую художник воплотила по-кукольному затейливо. Здесь фантазия автора, объем и движение. В тающих движениях плывущей птицы местами проскальзывал скрытый темперамент человека, подчас нервный и импульсивный. Актерам, играющим здесь, нужно было продемонстрировать чудеса кукловождения. Что у них и получилось в большей или меньшей степени. Не случайно в последний год в театре был сделан упор на основы профессии. После премьеры в течение недели актерам были преподаны специальные мастер-классы.
Иные же положительные кукольные персонажи, лишенные явных характеристик, скорее, напоминали иконы, чем живых людей. Было здесь место и чудесам. Богатыри выходили чередой из моря на наших глазах с помощью простых и незатейливых, но воздействующих на зал приемов. Мир, в котором существовали герои Пушкина, при этом не был сугубо русским. Здесь разноплеменные и многоязыкие персонажи, способные намекнуть нам на то, что этот мир огромен и далеко не изучен. В одеждах тех же скоморохов присутствуют персидские мотивы. Мир старинной русской сказки, записанной Пушкиным со слов Арины Родионовны, можно рассматривать и так, как будто бы он включает в себя всю Евразию. Да если вдуматься, имя Салтан, скажем, совсем не европейское.
Кукольный ряд – это одно, но есть и живой план, где артисты, такие, как Анна Мигас, Александр Гилязетдинов, Марина Карпенко, Александр Зорин, показали свой новый уровень. Они способны существовать и в эстетике мюзикла, где движение, синхронное осваивание пространства, темпоритм имеют первостепенное значение. И то, что вначале казалось простым (имеется в виду сценография), оказалось сложным, хорошо отлаженным механизмом.
Новый жанр Молодежного
Во всю стену окно, в котором синее небо и море, как единое целое. Как восклицательные знаки – пальмы в кадках. Все очень светло (белый цвет доминирует), ритмично, с претензией на комфорт. Пьеса Эдуардо де Филиппо «Человек и джентльмен» была задумана режиссером Даниилом Безносовым как комедия, где на первый план вынесен новый, свой личный жанр (а, может быть, эпиграф) под названием «солнечный удар». Автор всем нам хорошо известен. Когда-то наш кинозритель был покорен элегантностью Марчелло Мастроянни и темпераментом Софи Лорен в фильме «Брак по-итальянски». Наши советские люди до сих пор улыбаются при этом словосочетании. А ведь это и есть первоклассная драматургия де Филиппо, экранизация его пьесы «Филумена Мартурано». Пьеса «Человек и джентльмен» известна у нас меньше, хотя и не сходит с отечественных подмостков.
В небольшом городке у моря есть отель, вполне приличный, хотя и не пять звезд. И между постояльцами, хозяином, случайными гостями, прохожими, полицейскими происходят всевозможные взаимосталкивания. Отношениями это подчас и не назовешь. Но есть стычки темпераментов, которые вполне уместны, когда в сюжете присутствуют признаки итальянской комедии маски или комедии дель’ арте. Это, прежде всего, комедия профессионалов, и актерское мастерство здесь должно быть всегда на высшем уровне. И здесь подлинный класс продемонстрировал заслуженный артист России Владимир Щербаков в роли кавалера Лампетти. Главный представитель властей, уже совсем немолодой дедушка, прибывает на место событий и силится понять, куда он попал. Удается это главному полицейскому с трудом, а ему нужно понять, кого отправлять в тюрьму, кого отпустить. Его некоторая статуарность, напряженный мыслительный процесс, отягощенный возрастом, придают ситуации подлинный комизм.
Физиологический момент как главное предлагаемое обстоятельство, в таком типе театра, как принято его называть театром представления, очень важен. На нем строится буффона – шутка или гэг в кино. Поэтому небольшая роль заслуженного артиста России Дмитрия Морщакова в роли полицейского Ди Дженнаро также выглядит, как удача. Перед нами биомеханический трюк, где истомленный жарой полицейский спит на работе, но стоит кому-нибудь или чему-нибудь его потревожить и вывести из анабиоза, как он тут же совершает энергичное действие, ровно противоположное сну: начинает бодро барабанить по клавишам печатной машинки. Понятно, что это имитация, которую через секунду сменяет сон, пробуждение и снова машинопись. И так раз за разом.
Таких смешных случаев мне, честно говоря, не вполне и хватает. Русская психологическая школа в спектакле «Вечный муж» по мотивам повести Федора Достоевского, которая так сложна, так запутана, Ивану Чирову дается, кажется, с такой легкостью и достоверностью. В роли актера бродячего театра Дженнаро де Сиа перед нами сильный артист, которому с иным методом пока разобраться не так просто. Впрочем, надо подождать: жизнь спектакля только начинается.
Наследники традиций
Все как-то забыли, что в КМТО «Премьера» существует еще и театр ветеранов сцены. Он, так уж случилось, также порадовал нас новой постановкой. Вообще, здесь предпочитают концерты. На сей раз в рамках фестиваля моноспектаклей «Палитра лиц», проводимого мин культом края, союзом театральных деятелей и музеем им. Коваленко, была представлена работа заслуженного артиста Кубани Александра Гогавы «Мелочи жизни или трагикомические истории». В афише почему-то в авторах числился только Антон Чехов, но на самом деле здесь нашлось место и Тэффи, и Михаилу Зощенко, и Жванецкому, и другим современным авторам. Александр Георгиевич из представителей оперетты. Он был и актером, и наследником великих традиций. Его мама, Тамара Давыдовна Гогава, была известным режиссером прежних, лучших лет для легкого жанра. Все это пошло в помощь артисту. У него прекрасный голос, интересное пластическое существование, смелый, энергичный жест. Также он добавляет в свои построения (а он в данном случае сам себе режиссер) бурлескные вкрапления, буффонные или то, что в его исконном жанре называется каскадные элементы. Фестиваль моноспектаклей существует уже несколько лет, и за эти годы артист очень лихо продвинулся вперед. Отдельные рассказы, где главным героем становится, как водится у нас, маленький человек, элегантно и ненавязчиво скреплены песнями со стихами высокого качества. Яркое впечатление производит песня «Мое сердце» на слова С. Чирикова. Александр Гогава ко многим из них пишет музыку сам. Данный случай не исключение. Но все же из часовой программы выбираешь что-то особенное полюбившееся. Так рассказ Тэффи «Жизнь и воротничок», как всегда, вызывает восторг, особенно у женщин. Купив однажды себе воротничок, юная Оленька обрела вместе с ним новую жизнь. Здесь я в знакомом сюжете уловила новые ноты. А так ли уж необходимо нам осуждать аксессуар за то, что он толкнул хозяйку на приключения? Может, Оленька настоящая только и начала жить тогда, когда воротничок вовлек ее во все тяжкие? Так завлекательно рассказал артист о ее ресторанно-театральном житье-бытье.
Этот кураж, что только и чувствуют и могут передать со вкусом артисты оперетты, еще дальше, кажется, отстоит от нас, чем эпоха, в которую жила Надежда Тэффи. В Краснодаре, когда-то обожавшем этот вид театрального искусства, его незаслуженно забыли. Утрачены секреты старых мастеров. Ну, может быть, легкий жанр возродится хотя бы в моноспектакле, который подарил городу артист? Хотя уверенности в этом особенной нет. Нет в нашем сегодняшнем мире более беззащитного человека, чем актер, задумавший что-то наболевшее, выразить себя через свой же спектакль. Хотя, времена как будто меняются, и таких постановок становится все больше и больше. Будем верить и ждать.
Елена Петрова
Театровед
Фото к спектаклям
Юрия Корчагина («Сказка о царе Салтане»)
Марины Богдан («Человек и джентльмен»)
